Автор видит сон, где он сам в сумраке идет по лесной дорожке, справа от дорожки по ходу движения он видит между деревьев голые человеческие тела – толи мертвые, толи спящие. Некоторые тела имеют признаками уродства: сросшиеся части тела, наросты и т.п. И тут внимание идущего лесной дорожкой привлекается тем, что он видит, как одно из этих голых тел, грудь которого уже засыпана землей, т.е. уже частично находится в могиле, вдруг под этой землей начинает шевелиться, поднимая землю, как бы восстает из гроба. При этом около него сразу оказываются какие-то живые люди, помогающие ему скинуть с себя земной прах и восстать из гроба. Пробудившись, автор пошел на литургию к причастию, где продолжил практику Иисусовой молитвы, после же службы созрело внутреннее понимание того, что сон этот символически означал следующее: идущий по лесной дорожке человек – это сам автор (душа и тело); правая сторона от дорожки – духовная сфера человека; мертвые тела – это показатель сна (как бы смерти) духа людей; нагота тел – это показатель не только сна духа, на еще и дел жизни духа – милосердия, любви и пр. добродетелей; уродства тел – уродства духовные; восстающее из могилы тело – это пробудившийся ото сна дух автора; помогающие восстающему из могилы человеку люди – это ангелы и, возможно, духовник. Пробуждение же это было результатом молитвенного делания. Задача человека – собрать во имя Иисуса Христа все три своих ипостаси: тело (плоть), душу и дух и «одеть» свой дух в белые одежды духовных дел.  Прежде же чем «собраться с духом» человеку нужно этот дух пробудить, затем – воспитать и возрастить. В Евангелии  и у пророков Ветхого Завета есть разделение на человека и сына человеческого, человек – это плоть и душа, а сын человеческий – это дух[1], который нужно воспитать и вырастить. Вот так Господь через сон в символической форме открыл автору смысл и важность молитвенного трезвения духа – без этого мы лишь как мертвые голые тела.